Вместе с немецкими войсками в Краснодар прибыли гитлеровские спецслужбы. Контрразведывательный и карательный орган «Зондеркоманда СС-10А», который краснодарцы называли «гестапо» разместилась по ул. Орджоникидзе,. Кроме него, расправами с мирным населением занимались тайная полиция и Краснодарская городская полиция.

     Специальные полномочия на всей территории Краснодарского края по выявлению противников оккупационного режима,  принадлежали тайной политической полиции Германии - гестапо, которая контролировала другие полицейские формирования, проводила карательные акции,  выявляла коммунистов и советских активистов, боролась с партизанами и актами саботажа, формировала органы управления и полиции, занималась вопросами отправки населения в Германию, контролировала тематику и содержание прессы и др. Непосредственное осуществление и организация зверских издевательств были возложены на Краснодарское гестапо, возглавляемое полковником Кристманом.

 При гестапо была карательная команда тайной полиции - зондеркоманда СС 10-а, в которой вместе с немецкими палачами служили и бывшие советские люди, переметнувшиеся на сторону врага...." Известно, что существовал план генерала Руофа о полном уничтожении Краснодара и его жителей. К счастью, он был сорван быстрым наступлением Красной армии

           Дом был построен в конце 30-х для сотрудников краснодарского масложиркомбината «Севкавжирмасло». Выполненный в стиле постконструктивизма проект считался передовым для своего времени: просторные  квартиры с высокими потолками, балконами и красивым фасадом. Изнутри окна закрывались деревянными ставнями. Под каждым подъездом располагались большие подвалы.

Автором здания по ул. Орджоникидзе, 69 является советский художник-архитектор Георгий Клюнков (1905-1941(42?)), сын известного художника-авангардиста Ивана Клюна. Он окончил архитектурный факультет Высшего художественно-технического института в 1930 году. В 1929-1930 годах, будучи студентом, разрабатывал проект так называемого полукольцевого сблокированного дома с двухэтажными жилыми ячейками и трехэтажным центральным корпусом с общими помещениями. В 1938-1941 годах жил в Краснодаре, работал архитектором, занимался живописью. Погиб в Великую Отечественную войну.

С началом Великой Отечественной войны некоторые жильцы были эвакуированы в Казахстан. Оставшиеся семьи во время оккупации города были вынуждены потесниться, а после и вовсе искать приют в брошенных по соседству домах, или у знакомых.

9 августа 1942-го года Краснодар оккупировали немецко-фашистские захватчики.

           Красивый дом на пересечении Орджоникидзе и Седина долгое время после оккупации краснодарцы обходили стороной, а в сторону подвалов даже смотреть боялись. О страшных делах, которые творили там немецкие захватчики, знал весь город. С 10 августа и до последнего дня перед освобождением Краснодара, в здание по адресу Орджоникидзе, 69 было расквартировано спецподразделение частей армии вермахта – зондеркоманда СС 10-А. В народе это место называли Гестапо.

Рассказывает житель дома Михаил Юрьев:

– Когда началась война, Зондеркомандер 10 А, которая размещалась там во время войны, она не сразу вошла в этот дом. Какое-то время в квартирах разместились обычные войска вермахта, то есть жили среди жильцов прямо квартировали немецкие солдаты, офицеры. Мой сосед, к сожалению, он недавно умер, он рассказывал, что в их квартире жил ефрейтор и он играл с ним, брал его на руки. Он напоминал ему его ребенка, который оставался в Германии.  А потом пришли эсэсовцы и сказали всем покинуть помещение, сказали идите, куда хотите. Задача эсэсовцев – поиск врагов нацистской Германии. Все, кто были недовольны новым режимом, отказывались ему подчиняться, подозревались в партизанской деятельности, или были еврейской, либо цыганской национальности, отправлялись в подвал.

Отрывок из школьного сочинения Тамары Лазаревой:

«Это было в ночь на 9 августа. Враг был у самого города. Вот уже прошли фронтовые части и следом за ними приехало гестапо. Потянулись страшные дни ожидания. Немцы ежедневно устраивали облавы на базарах и, отобрав определенное число людей, сажали их в черные, наглухо закрытые машины и увозили в неизвестном направлении...»

Ежедневно людей истязали, пытали, убивали и привозили новых. Как правило, если человека забирали эсэсовцы, домой он уже не возвращался. В одном из интервью жительница дома Галина Коляда вспоминала, что после войны она видела кандалы, цепи и имена умерших, написанные кровью на стенах в подвале.Из протокола допроса Меланьи Климовой:«На допросах советские граждане сильно избивались, при этом, по рассказам однокамерниц, молодых советских девушек, немцы заводили патефон, или играли на пианино или рояле. Это делалось для того, чтобы на улице не было слышно криков их жертвы».

Жизнь советского человека попавшего в руки гестаповцев или их приспешников, работающих в полиции была дешевле жизни скотины. Немцы могли как хотели издеваться, а если угодно и расстрелять человека без суда и следствия.

Алла Головко во время оккупации жила с мамой в доме через дорогу. В одном из интервью она рассказывала, что не раз видела в окно, расположенное напротив ворот Гестапо, как людей затаскивают в душегубки и увозят. А однажды спускалась с соседскими мальчишками в его подвал в поисках угля и слышала там крики и стоны людей. Она вспоминает, как они пытались сбить дверные замки, чтобы выпустить людей, но сил у детей не хватило.

Покидая город немцы оставляли после себя пепелища. По официальной версии, показанной в документальном фильме «Приговор народа», в феврале 1943-го года в подвалах краснодарского гестапо заживо сгорели 300 человек.

Последним в здании оставался изменник, перешедший на сторону врага, - Николай Пушкарёв. Его задача была охранять здание, чтобы люди не смогли выбраться. И как бы не умоляли его соседи открыть двери, какие бы богатства не предлагали, преступник был неумолим.

«Мы спешим на площадь, где было размещено гестапо. Дом горит. Вместе с группой саперов пробираемся сквозь густой едкий дым в подвал… На полу в лужах крови застывшие трупы. На многих тлеет одежда… К торце стены каменные шкафы – карцеры. В них можно было только стоять. Двери карцеров закрыты. Расстреливали через смотровое окошко. Мертвые стоят. Это забыть нельзя... »

В оккупированном Краснодаре улица Седина имела дурную славу. Здесь на нескольких кварталах располагались фашистские административные управления. Но больше всего местные жители боялись здания на пересечении с улицей Орджоникидзе. Те, которые были вынуждены идти сюда, навсегда прощались с родными, а зашедшие в эти двери уже обратно никогда не выходили. Самое страшное место гестапо — подвал. Именно здесь фашисты держали пленных, пытали, убивали. «Вот здесь происходила эта очень скрупулезная работа по выбиванию информации и по уничтожению людей-противников немецкого режима», — говорит историк Владимир Черный

 Сейчас здесь находится архив городской муниципальной службы. Владимир Черный рассказывает о том, что происходило в этих стенах в годы оккупации. Но в этом мирном антураже его слова не кажутся правдоподобными.

«Здесь были голые стены, были в лучшем случае лежаки. Здесь была единственная возможность выцарапать что-то на стене, если была такая возможность», — рассказывает историк.

Подлинные кадры подвала краснодарского гестапо были сделаны буквально через несколько дней после освобождения города. На стенах — надписи: фамилии и имена замученных в застенках. Кто-то просто считал дни до гибели.

— Если не ошибаюсь, это вот эта комната. Я помню, что она была меленькая. Какая-то из этих, — говорит жительница дома № 69 по улице Орджоникидзе Галина Калида.

— А что там было?

— В них были списки, написанные кровью. Списки смертников Галина Павловна Калида видела своими глазами. Ей было пять лет, когда она впервые спустилась в этот подвал уже после оккупации. От застенков гестапо сейчас осталось немного — половину подвала занял городской архив, еще часть жители превратили в подсобки, а несколько комнат, где в 42-м томились узники, превратили в бомбоубежище.

«Там были камеры пыток, и я хорошо помню, что они сделали. Вот так, перпендикулярно стене, в один кирпич делали стеночку на одного человека стоя, и там были хомуты с цепями для рук и для ног. Там подвешивали и делали пытки. Конечно, кошмар. Живу всю жизнь и все неуютно», — делится Галина Калида.

Первыми жертвами нацистского режима в Краснодаре стали евреи. Их имена зондеркоманда занесла в список подлежащих немедленному уничтожению. Людей заманили во двор гестапо, а здесь под предлогом переселения посадили в большие бронированные машины и увезли. Этих людей больше никто не видел. И только спустя несколько месяцев краснодарцы узнали истинное предназначение этих автомобилей — это газвагены, или душегубки.

«Немецкая машина была изнутри обита воздухонепроницаемой жестью, а снизу выхлопная труба от дизельного двигателя внутрь салона, где люди скапливались. Она ехала, и через несколько километров живых в машине уже не оставалось», — объясняет Владимир Черный.

«Детская игра была "казаки-разбойники". И вот однажды мы бегали-бегали, из проигравшей команды кто-то хотел мальчишку сюда завести. Он так кричал! А потом оказалось, что мать у него тут сожгли, он это видел. На его глазах», — вспоминает Галина Калида. Разрушенный дом, каким он был сразу после освобождения, показан в документальном фильме «Приговор народа», снятом по материалам суда над нацистскими преступниками в Краснодаре. Судя по кадрам, в 1943 году на месте дома торчали только кирпичные стены, на которых висели батареи.

В ту (последнюю ночь оккупации) Кристман обходил здание зондеркоманды, спустился в подвал, в тюремные камеры гестапо. Эсэсовцы разносили канистры с бензином. Через двадцать минут вспыхнул огонь, заключенные бились головой о железные решетки».

Жительница Краснодара Мария Ивановна Глухова вспоминала: «На следующее утро после пожара (она) шла по улице Орджоникидзе, к жене своего брата Елене Выскребцовой, и, проходя мимо здания зондеркоманды, обратила внимание на то, что все окна подвала заложены камнями (кирпичами), а одно, угловое, окно почемуто сломано: ни стекол, ни решеток, осталась только ниша, да и она повреждена.

Вскоре я заметила, как в этом окне чтото копошится, затем показались руки человека и исчезли. Я поняла, что ктото пытается выбраться из подвала, но не может, и поэтому решила ему помочь.

Подойдя к поврежденному окну, я увидела незнакомого мужчину: он хватался руками за подоконник и стремился вылезти в окно, однако у него не было сил сделать это. Руки у него были сильно обожжены, поэтому тянуть его за руки я не могла. Сняв с головы платок, я продела его мужчине под мышки и начала его тащить.

С моей помощью он, наконец, выбрался. Был он нерусский, но какой национальности, сказать не могу, среднего роста, лет 30–35, одет в краснофлотскую (черную) шинель, на ногах был только один ботинок, на руке висел котелок. Лицо у него сильно почернело, язык распух, т. к. был прокушен

Из подвала пахло горелым…

Восстанавливали дом пленные немцы, которые не имели ничего общего с гестаповцами. Со многими из них жители дома даже подружились.

Рассказывает Михаил Юрьев:

– Восстанавливали по одному подъезду в год. Первый подъезд, первые квартиры. Там жили директор МЖК, главный бухгалтер, главный инженер. После восстановления дома они вселились в эти квартиры. Мои знакомые соседи вселились на следующий год»

В доме по адресу Орджоникидзе, 69 и сегодня живут люди. Многие лишний раз стараются в подвал не спускаться, хотя следов войны там давно не осталось. Большая часть подвальных помещений приспособлены под бомбоубежища. В некоторых помещениях подвала еще долго можно было видеть отметки последних дней жизни пленных, собственноручно выцарапанных на стенах Сегодня жильцов, которых заселяли после войны, в доме почти не осталось.

Среди сожженных в подвале гестапо были найдены тела женщины с маленьким ребенком. Они лежали рядом, обнявшись. Рядом их и похоронили.

На Всесвятском кладбище установлено их надгробие, на котором значатся фамилии Рыбка и Тлерухай, - рассказал корреспонденту «Блокнот Краснодар» историк Федор Смоляков. – Этот случай стал трагичным символом краснодарского гестапо. Жители Краснодара и сегодня приносят на могилу детские игрушки и цветы.

 

 

 

«Помните, помните, помните, люди!

Имя убийцы - фашизм!».

Эти слова выбиты на бетонной плите - части мемориала памятник 13 тысячам краснодарцам - жертвам фашистского террора. Они принадлежат российскому кубанскому поэту Виталию Бакалдину, который познал все тяготы и ужасы оккупации Краснодара.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список источников https://biblioteka83.ucoz.net/2024/estafeta/spisok_ispolz_resursov.pdf